Тео упорно терла обкусанным ногтем пятно на джинсах без особого эффекта, но это позволяло отвлечься. Маленькое и невзрачное одноэтажное здание в свете уличного фонаря притягивало взгляд.

Им надо было уехать раньше. Возможно, уехать сразу. Плюнуть на деньги и просто свалить. Зачем вообще они решили забраться в этот чертов дом? Стоило моргнуть, и перед глазами снова вставали воспоминания о прошедшем дне.

Коричнево-красные пятна, впитавшиеся в бетон подвала. Запах — тяжелый, густой, мерзкий, от которого хотелось блевать несмотря на пустой желудок. Громкий и резкий писк пилы, от которого голова невольно вжималась в плечи, и требовалось приложить усилие, чтобы не отвернуться и не отдернуть руки.

Почему он не мог ей просто приказать? Еще недавно, когда она спускалась в подвал, она чувствовала чуть ли не дурацкую гордость за свое решение. Но не когда вокруг полетели кровавые брызги. Не когда она впервые услышала натужный вой увязшей в кости пилы. Не сейчас.

Она вымыла руки столько раз, что собственная кожа теперь казалась сухой как бумага. А теперь - это чертово пятно на джинсах. Бледно-коричневое, скорее всего от кофе, но все-таки что если…

“Поведешь ты” — и Тео лишь послушно и молча пересела на место водителя. Мелькнула лишь мысль о том, какой Рэм чертовски высоченный, когда ей пришлось настраивать под себя кресло. Вопроса “домой к кому”, когда она выехала в направлении трасы 280, в голове Тео даже не возникло, настолько это казалось очевидным.

Говорить не хотелось. Хотелось лишь забраться в ванну, обняв колени, и сидеть там до тех пор, пока теплые струи не вымоют из головы воспоминания.

Мелькали огни города, подмигивали красно-оранжевым стоп-сигналы едущих впереди машин. В какой-то момент глаза ослепил дальний свет встречного доджа, но Тео, неприязненно сощурившись, даже не опустила матерный комментарий.

Миля за милей оставались позади дом Джоан, труп Уикса. Последний, затащенный по кускам в чужое сновидение, наверняка уже полностью исчез из реальности. Прямо как ее телефон, когда-то уничтоженный в Сан-Диего пьяным сновидцем. Едва успеешь щелкнуть пальцем — а все уже исчезло без следа.

Но за Уиксом следы остались. Сворачивая на Кэрролл-авеню, Тео отстраненно вспоминала темные пятна на бетоне — их не сотрешь. Как въевшееся пятно от кофе на джинсах. Как мертвый взгляд старика, смотрящий сквозь Тео, его перекошенный распахнутый рот с желтоватыми зубами, скрюченные окоченевшие пальцы, в которых остался вырванный клок ее волос. Жаль, в черный пакет вместе с останками нельзя было спрятать воспоминания.

Зайдя в квартиру, она стянула толстовку, оставшись в майке, и осознала, насколько вспотела. Собранные в неаккуратный хвост волосы липли к шее. В голове стучало осознание того, насколько ей необходимо оттереть пропитавшие насквозь запахи: затхлость чужого дома, резкую бензиновую вонь машины, тошнотно-мерзкий душок трупа, бьющий в нос сладковато-железный аромат крови…

Но ноги, следуя чужому приказу, уже принесли ее к раковине. Вплавленные в кусок мыла иголки и шишки слегка царапали пересохшие ладони. Следующий приказ протащил ее в свободный угол мимо раздевающегося Рэма, и Тео быстро опустила взгляд на собственные серые носки и замерла. 

“Ты знаешь, что делать”.
Угол был пыльным. В голове звенела пустота.
У нее не было сил на недовольство Рэма. От стояния в углу разнылась слегка отекшая нога. Проще было догадаться, что он хочет, и просто сделать, чтобы ее оставили в покое, но догадок не было. Они ничего не обсуждали ни в машине, ни до. Насколько же проще было с приказами.
— Я не… — хрипло начала она, прокашлялась и повысила голос в надежде, что ее будет слышно из ванной. — Я не знаю, что делать.

Отредактировано Theodora Harper (2023-07-03 10:22:11)

Почему стоим? Тео и сама не знала ответа — в словах “в угол” не было указания на то, что именно ей делать. Наверное, в том, чтобы стоять смирно, была некоторая неопределенность, из которой шагнуть можно было куда угодно.

Но ее пальцы, одеревеневшие и неловкие, следуя приказу уже расстегивали джинсы, пока Тео старалась не упасть от резкого “вперед”, дернувшего ее вплотную к стене. На мгновение она замедлилась, хватаясь за упавшую ей под ноги подушку вслед за коротким “держи”, но быстро догадалась зажать ее между коленями, продолжая раздеваться.

На пол слетели майка, трусы, носки. Ортез — тоже шмотка, и он приземлился в общую кучу, освободил опухшую ногу с ярко-красными рельефными следами от вжимавшихся в кожу резинок. Тео опустила подушку на пол и села, неуклюже вывернув под собой левую ногу.

Она “сама же хотела”, чтобы ей дали такой приказ. Сама хотела? От нелепости этих слов не получалось даже рассмеяться. Едва получилось вытащить из памяти тот разговор до всего этого. До раненой руки Рэма, до вкуса чужой крови во рту, до окровавленных кусков, совсем недавно бывших человеком.

Кому важны были те мелочи, что были до, сейчас? Брошенные на ветер слова, никакое не желание, а лишь нелепая попытка взять “на слабо” и успокоить себя, что Рэм никогда не сделает чего-то подобного.

Ну да. Сделает. Сделал.

Между ног было сухо. Даже лёгкое касание казалось болезненным. Тео согнулась, прижавшись головой к стене. В глазах собиралась горячая солёная влага. Почти с отвращением она облизнула сухие пальцы, пахнущие мыльной хвоей, и вновь попыталась коснуться клитора. Так же больно, так же противно, вязкая слюна исчезла, вернув острую, болезненную сухость. За что Рэм ее так ненавидел?

Всхлип, жалкий, отчаянный, сорвался с губ и перерос в скулеж. Слезы покатились по щекам, обожгли лицо, закапали на ноги, на мерзкую, словно чужую руку, упорно дергавшую клитор и почти царапающую пересохшую слизистую. Ей так хотелось в душ.

В свободные от смен дни Тео могла валяться в постели до обеда, лениво ворочаясь с телефоном или ноутбуком до того момента, пока жажда кофе и желание чем-нибудь перекусить не становились невыносимыми.

Теперь все дни были свободными от смен, но уже в шесть утра Тео не спала. Чертов новый режим дня, с которым пришлось смириться из-за нового *соседа по квартире*. “Эту неделю поживем у тебя”, непродуманно брошенное еще в штабе, прозвучало десять дней назад.

Своей неудавшейся соседке она отправила сообщение, что съехаться не получится, и сразу добавила контакт в черный список. Не хотелось читать ответ. Но если неслучившееся разделение арендной платы было неприятным, но чуть ли не ожидаемым, то необходимость бросить работу до сих пор было сложно принять.

Тео в своей наивности думала, что в правиле о десяти метрах от Рэма появятся уступки. Она даже сама заикнулась о том, чтобы согласовать с ним свои рабочие смены. Дурочка. Больнее всего было от того, что она даже не стала бороться. Просто проглотила вместе с язвительностью, гневом, недоумением и вопросами.

Теперь у нее не было ни работы, ни соседки, ни возможности сбежать.

Звонок в дверь не остановил Тео от разливания кофе по двум непарным чашкам. Кто там вообще мог быть? Но вот Ксандер позвал ее — она спокойно откликнулась бы и на “Холеру” — и, заходя в коридор, она увидела знакомое лицо.

Патрик. Загорелый, жилистый, с настороженно потемневшими глазами. Такой родной, знакомый — последний, кого она хотела бы увидеть сейчас, стоя радом с полуобнаженным Рэмом, жующим круассан.

К лицу прилила краска. Дышать было тяжело, нижняя челюсть подрагивала так, словно Тео хотела что-то сказать, но изо рта не вырвалось ни звука. От обжигающего стыда хотелось провалиться под землю.

— Ты писала, что у тебя все хорошо, но я не думал, что настолько, — голос Патрика холоден, ему было словно тяжело удержать на ней взгляд, и он перевел его на Рэма.

— Можно войти?

Тео втянула голову в плечи. Хотелось по-детски закрыть глаза, как будто это могло сделать ее невидимой, но взгляд предательски скакал от одного мужчины к другому. Невозмутимое “нет” Рэма ощущалось ответом ей, а вовсе не Патрику. “Нет, кем бы ни был человек на пороге, ему нечего тут делать. Выпроводи его, и побыстрее.” Фраза про то, что якобы Тео сама могла что-то решать, ее не обманывала.

Теперь они стояли вдвоем, разделенные дверным проемом. С кухни тянуло сигаретами, кофе и запахом свежей выпечки. Из коридора — резким моющим средством и чем-то затхлым. Тео несмело протянула руку. Пальцы перебрали воздух и в бессилии опустились.

— Патрик, я…

— Сдалась, — выплюнул он. Слово ощущалось резче, чем пощечина. — Полгода без присмотра, и ты, поджав хвост, бежишь к наркоманам-Арчерам, да?

Тео подняла непонимающий взгляд. Она рассчитывала найти на лице Патрик следы ревности, но видела лишь гнев. С запозданием до неё дошло, что он, как и она сама когда-то, опознал татуировки Рэма и сделал свои выводы. Казалось почти забавным, что формально они были верными.

— Можешь ничего не объяснять, — процедил он сквозь зубы. Тео видела, как дрожат его руки, сжатые в кулаки. На мгновение ей почудилось, что от них исходит еле заметное фиолетовое сияние.

В этот раз она потянулась к Патрику более решительно — внутри затягивался невидимый узел приказа, требовавший поторапливаться. Но стоило ей коснуться Патрика, как он отшатнулся и захлопнул дверь перед ее лицом, задев руку. Тео вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли. Хотелось побежать за ним, дать понять, что все не то, чем кажется, но приказ тянул ее к Рэму. Тео закрыла дверь на замок.

Дно чашки с мультяшными собаками было в кофейных разводах. Тео всматривалась в него, пока по дну не разлетелась брызгами прозрачная капля, и она не осознала, что плачет.

— Я не задержалась. Ты доволен? — бесцветным голосом спросила она, так и не поворачиваясь к Рэму. Для того, чтобы язвить, в ней не осталось яда.

Все бы закончилось тем же — разве Рэм не прав? Как будто Тео смогла бы найти правильные слова, которые бы ее оправдали. Да и что она могла сказать? “Я ничего не могла сделать, меня заставили”? Заставили вляпаться в проклятие, заставили довериться незнакомцу, заставили выпить чертово зелье. Заставили убить человека. Снова.

Тео бы просто не знала, с чего могла начать извиняться. Но кроме бессильного отчаяния в груди болезненно ворочалось что-то еще. Неужели Патрик не заметил, что с ней что-то не так? Даже не вообразил, что другой мужчина в квартире может находиться не по ее желанию?

Чувство странной злости кусало. Она подошла к Рэму, так и не попытавшись налить себе кофе, осела на пол, вытянув в сторону заживающую ногу. Сложно было сказать, сколько в этом было влияния приказов, а сколько — усталого смирения. Разве не проще делать то, что говорят?

— Патрик Харпер. Пурист, — горло сжало спазмом, и голос звучал хрипло. Родственник он ей был или парень? По факту ведь ни то, ни другое. — Брат моего приемного отца. Мой наставник. Мой… — Тео сама не знала, как продолжить, да и спазм держал горло так сильно, что едва смогла бы. Пальцы, сжимающие пустую чашку, побелели. Картинка — ноги Ксандера, собственные руки — дрожала из-за стоящих в глазах слез.

— Мое имя Доротея Кларк. По документам я мертва. Я была одержима призраком, убила шесть человек. Мне было шестнадцать. Об этом знают мои приемные родители и Патрик. Это не моя квартира, одного из пуристов. Заявиться может хозяин или кто-то из моей семьи, — с каждым следующим словом в ней как будто что-то умирало. Говорить об этом вот так просто, вместить годы жизни, сотни переживаний в несколько фраз — как будто ничего такого и не произошло. Тайны, секреты — такие же незначительные и бессмысленные, как и она сама.

Слезы брызнули из глаз словно в ответ на вопрос Ксандера. До того момента получалось хотя бы для себя поддерживать иллюзию, что стоит немного подождать, проморгаться, и от них не останется и следа. Но теперь Тео действительно ревела, по-детски жалко шмыгая носом. Только звуки прятались где-то в горле, сдерживаемые огромным, непроглатываемым комом, мешавшим нормально дышать.

Дора. Так ее называли только близкие. Люди, которые ее спасли, люди, которым она была обязана всем, что имела. Жизнью, навыками, кровом над головой, даже именем. Никогда раньше ее домашнее имя не звучало так жестко, так безразлично. Раньше в нем всегда было тепло, близость, привязанность. С губ Рэма оно сорвалось почти издевкой.

“В кои-то веки можешь принести пользу” — словно смеясь, говорил ей человек, который отнял у нее все, что дали ей пуристы. Жизнь, свободу, возможность жить одной. Да даже имя, существовавшее раньше лишь для тех, кому она была дорога.

“Начни уже в своей жизни хоть что-то решать” — держа ее мокрое от слез лицо жесткими, прокуренными пальцами, твердил человек, превративший ее в безвольную куклу.

— Решать это делать то, что говоришь мне ты? — из-за кома в горле она проглатывала часть звуков, и голос звучал придушенно. — Я и так думала, как найти убийц Совета. Я и так бы тебе помогла, без всякого проклятия. Игра мироздания в том, что ты отнял все, что у меня было, хотя я бы и так пошла на все, что мы делали, — в голосе проскальзывали нотки казавшегося нелепым сейчас смеха.

Тео и сама не смогла бы объяснить, почему плакала до этого — по девяти годам нормальной жизни, которую вновь придется начинать с нуля, по тому, как безразлично Рэм топтался по всему, что ей было дорого, по Патрику, который вряд ли когда-то ее простит. Но, хотя по щекам все еще текли слезы, “хныкать” она перестала согласно приказу.

А вот “думать”, “решать”, “искать, как избавиться от проклятия” — даже сама Тео не смогла бы сказать, работают ли эти приказы, настолько часто всплывали эти мысли сами по себе.

Слабая. Внутренний голос казался эхом слов Рэма, повторяя болезненную правду. Она все еще слабая — как тогда, когда невидящими глазами провожала пейзаж за стеклом автомобиля, пока призрак не поставил ее медленный мир на паузу. Как тогда, когда проснулась прикованной к больничной кровати с изрезанными руками. Как тогда, когда убеждала Патрика в том, что с ней во Фриско ничего не случится, хотя больше всего хотела, чтобы он не уезжал.

Никчемная. Не способная ни избежать проклятья, ни бороться с ним. Конечно, *такая* она Патрику сама по себе не нужна. Разве в этом было что-то удивительное?

Она ведь все знала еще до того, как ей вырезали шрам на ребрах. Помнила его злость от одной мысли о том, что она слабачка, ни на что не способная без зелья, помнила собственную ярость, с которой швырнула бутылку в любимого наставника.

В тот момент Тео казалось, что у нее нет никаких сомнений: что решение быть пуристом она приняла сама, окончательно и бесповоротно. Но ей всего лишь хотелось, чтобы Патрик не смотрел на нее так, как сегодня —  с отвращением и презрением.

Кому вообще могла быть нужна такая “слабая жертва”, как Тео? Разве что такому извращенцу, как Ксандер — в роли послушной игрушки. С бонусом в виде “занимательного секса”, как же иначе. От его слов лицо Тео скривилось. Высохшие слезы неприятно стягивали кожу.

— Каркас, пф, — взяв файвсевен, Тео послушно засунула его за пояс джинсов Рэма. — Зачем тебе каркас, если на его основе теперь ничего не выстроишь? — голос все еще скрипел от непроходящего комка в горле.

---

22 марта, 18:40

— Кажется, я что-то нашла, — голос звучал хрипло, и Тео сделала глоток из стоящей рядом чашки. Учитывая, что она в очередной раз перебирала распечатки с компьютера Коллинза, с напитками приходилось обращаться осторожно.

— Помнишь переписку Коллинза с Фреем — ну, очередным членом Совета? Тут паническое сообщение от его ученицы, мол, ее наставник пытался убить себя, — Тео посмотрела на Рэма, ожидая реакции, и продолжила. — Оно отправлено второго февраля в 02:37.

Отредактировано Theodora Harper (2023-08-12 22:51:09)

— Зачем бы я об этом сказала, если в два тридцать семь дня? — беззлобно огрызнулась Тео, перебирая листы переписки в поисках чего-то еще, что могло показаться странным.

За спиной раздались шаги, Ксандер сел рядом. К разнесшемуся по квартире запаху жарящегося фарша добавился запах овощей от его рук. Тео невольно поморщилась при мысли, что он может испачкать распечатки, но в этот раз сдержала желание съязвить.

— Маг иллюзий четвертого уровня, состоял в Совете, сдох вместе со всеми, но почему-то на полчаса раньше, — монотонно бормотала она, перечисляя все, что успела выяснить и запомнить. Все пятьдесят четыре мертвеца с краткими историями их жизни и способностями, казалось, уже отпечатались на подкорке.

Порой они даже приходили к ней во сне — по крайней мере, Эрик Уолсман, глава пуристов. С простреленной головой и торчащими из осколков черепа мозгами он молча смотрел на нее, и вот уже дважды за последнюю неделю Тео просыпалась посреди ночи в холодном поту с колотящимся о ребра сердцем.

— Да, я уже ищу контакты, — Тео листала фейсбук, задав в поиске нужное имя, и не сразу успела осознать следующий вопрос Ксандера. — Я… Сменила шампунь? — пальцы замерли над экраном, пока она искала какой-то ответ в своей голове. Ну да, прошлый закончился, она купила новый, на который была скидка в доставке. Какие “такие” перемены ему не нравились? 

— Если у меня волосы грязные, то так и скажи, — пробормотала она, почему-то чувствуя, что краснеет.  — В чем примечательное, в нашей информации по мертвому Совету, или в моем уходе за собой?

— Направо, — подала голос Тео, поднимая визор своего шлема. Дорога на мотоцикле вместо машины одновременно давала ощущение свободы, которого так не хватало, но при этом вновь напоминала о том, чего у Тео больше не было.

Например, возможности самой управлять мотоциклом, а не сидеть позади Рэма. В последний раз пассажиром она ездила ещё с Патриком. Мысль заставила сжать зубы.

— И принято, конечно, — как будто ему нужно было уточнять, когда он по сути дал ей прямые приказы. Тео опустила визор, пряча за ним напряжённо прищуренные глаза.

Адрес Мелани Норвуд, ученицы погибшего Фрея, ей дала магичка, всегда продававшая ей зелья и амулеты.

После того, как в феврале покончила с собой вся её немногочисленная семья, получить от Делайлы хоть что-то толковое было сложно. Но, видимо, время действительно лечило — по крайней мере, когда Тео завела разговор про ученицу Фрея, девушка недовольно пробормотала, что готова вновь брать заказы, хотя адрес все-таки дала.

Мелани жила в непривычно диком для Фриско районе, лишний раз оказаться в котором Тео бы не хотела. Но по крайней мере — в отличие от той же поездки к Эшби — в этот раз их хотя бы ждали. Мелани, правда, была уверена, что им нужно пополнить запас зелий, но тем проще было бы завести нужный им разговор.

— Нам в тот уродливый серый дом слева, — когда они остановились, Тео стянула с головы шлем, растрепав и без того не уложенные волосы. — Квартира 124.

Металлическая дверь открылась на несколько сантиметров, замерев на короткой цепочке. Из-за приоткрытой двери показалась ядовито-рыжая копна волос и рассеянный взгляд серо-зеленых глаз, задающий немой вопрос.

— Мелани Норвуд? Я писала по поводу зелий. Тео Харпер, — взгляд серо-зеленых глаз задержался на Тео и сделал резкий скачок туда-обратно в направлении стоящего рядом мужчины. — Это Ксандер Рэм. Тоже хранитель, — взгляд замер на лице Рэма, впился в него и исчез за светлыми ресницами. Дверь захлопнулась. Тео успела бросить неловкий взгляд на Ксандера, когда зазвенела открываемая цепочка, и дверь перед ними распахнулась достаточно широко, чтобы они могли войти.

Тео зашла, оглядываясь по сторонам — полутьма, рассеянный оранжево-желтый свет от стоящих на полках светильников, дым и удушливый запах тлеющей палочки пало санто, плюшевый коричневатый диван в углу комнаты, невысокий деревянный столик, на котором стоял выбивающийся из обстановки маленький белый пластиковый ящик.

Рыжеволосая девушка стояла в углу комнаты боком к ним, словно изучая стоящее на полке растение.

— Мелани, — начала было Тео, но странный, рассеивающийся по комнате высокий голос тут же поправил ее.

— Мел. Зелья в ящике на столе. Если вас все устраивает, платите и забирайте. Со второго заказа я работаю по предоплате, — Тео бросила нервный взгляд на Рэма. Она была готова поиграть в “теперь все так сложно, после смерти Совета приходится искать новых поставщиков, ой, а ты знала кого-то из погибших”, но Мел явно была настроена на другое.

Отредактировано Theodora Harper (2023-09-01 16:11:10)

Тео послушно вернулась к двери, со звучным щелчком закрывая и замок, и цепочку. Ей казалось, что хозяйку квартиры подобное самоуправство Рэма смутит, но та даже не шевельнулась в своем углу. Их фигуры - ее и Ксандера - было хорошо видно из коридора, в котором осталась стоять Тео, и чем дольше она вглядывалась в рыжеволосую Мел, тем явственнее и четче становилось зеленоватое свечение вокруг пушистой рыжей головы.

Интересно, Ксандер видел его четче? Может, если Тео будет принимать зелье регулярно, умение различать ауры со всеми оттенками и нюансами станет даваться ей проще? Если. Как будто в абстрактном будущем у нее появится возможность перестать и вернуться к тому, как она жила до этого.

Ксандер тем временем начал сразу с главного, не пытаясь завоевать доверие Мел или вытащить из нее информацию якобы в случайном разговоре. Сама Тео поступила бы именно так — впрочем, Тео и не была высоченным цыганом, один вид которого мог внушать опасения за свою безопасность.

Мел продолжала стоять спиной к центру комнаты, то ли размышляя над словами Рэма, то ли гадая, с чего начать рассказ. Странный, разносящийся по комнате голос наконец прозвучал вновь:

— Все отменяется. Просто уходите, — теперь в тоне слышались явно тревожные нотки, но сама фигура стояла прямо и почти неподвижно. Не стала ни гневно разворачиваться и в буквальном смысле указывать им пальцем на дверь, ни забиваться в угол спиной, чтобы следить за гостями.
— Уходите! — голос прозвенел громче. Шел он явно не от фигуры в углу — скорее, равномерно разносился по комнате, не давая четко установить источник звука.

Отредактировано Theodora Harper (2023-09-10 19:17:05)

Рэм встал с дивана. Тео, наблюдавшая за ним и магичкой из коридора, тут же напряглась — память невольно подбрасывала воспоминания об их последнем столкновении с магом. Правая рука невольно сжалась в кулак, и Тео недовольно скривила губы от нелепости этого жеста — как будто окажись магичка реальной опасностью, с такого расстояния она смогла бы хоть чем-то помочь, окажись магичка реальной опасностью.

Но та продолжала стоять, замерев словно статуя. Действительно, какого черта она ждала, впуская их? Что они просто положат деньги на стол, возьмут ящик и свалят? Делайла как-то неопределенно хмыкнула, когда Тео попросила контакты ученицы Фрея. В тот момент Тео списала это на недовольство тем, что она якобы ищет других поставщиков, но теперь начала подозревать, что за странной реакцией Делайлы крылось что-то еще.

— Мне от вас ничего не нужно. Уходите! — с расстояния в пару метров можно было заметить, что губы рыжеволосой не двигались, когда по комнате разносились слова. В голосе, все таком же странном, явственно слышалась нотка приближающейся истерики.

Как будто, приди они и впрямь за зельями, их что-то остановило бы от того, чтобы взять все, что им нужно, и уйти без оплаты. Слова Мел на входе звучали логично и разумно — как у других магов — но действовала она при этом совсем иначе. Да и выглядела рыжеволосая девчонка чуть ли не младше Тео. Ей что, правда не повезло заполучить их первыми же клиентами?

— Слушай, мы никуда не уйдем, так что лучше… — подала было голос Тео, вложив в него нотку призрачной угрозы. Она и сама не была уверена, как собиралась продолжить, но это оказалось без надобности. Очерченная зеленым контуром фигура девушки, стоявшей перед Рэмом, растворилась в воздухе.

— Вот сука, — недоверчиво выдохнула Тео, вертя головой. Закрыть дверь, конечно, было хорошей идеей, если только в квартире вообще был кто-то кроме них двоих.

“Неплохая шутка” Тео совсем не веселила. Не радовала и возможность повторить слишком свежие в памяти приключения с очередным магом и пистолетом, тут же возникшим в руках Рэма. В этот раз роскоши в виде сновидца, способного бесследно уничтожить расчлененное тело, у них не предвиделось.

Впрочем, в этот раз реальной угрозы Тео не ощущала. Уикс не прятался от них, открыто шёл на конфликт, давил, уверенный, что пистолет и сновидец под проклятьем — его беспроигрышные козыри даже против хранителей под действием зелья. Эта девчонка же? Как будто сама не знала, что ей делать.

То слишком уж легко впустила их в дом, то пряталась под иллюзией, которую даже не стала поддерживать. К слову, почему? Действительно решила их запутать или просто накосячила с чарами?

Не прикажи ей Ксандер стоять на месте, Тео уже давно принялась бы обшаривать углы. В конце концов, не иллюзия же им открыла цепочку? Мел должна была быть где-то рядом. Уж точно у неё не было ни времени, ни возможности выскочить ни за дверь, ни в окно.

Тео вновь обвела глазами коридор и комнату, останавливаясь на углу, где стояла иллюзия, на столе с коробкой, на диване с брошенной на него теперь курткой Рэма. Слабая, едва заметная дымка от пало санто так и висела в воздухе, как в момент их прихода.

— Что там ещё за отвратный чай? — отозвалась она, все ещё сосредоточенно разглядывая окружение. — Может, я тоже попробую.

Откуда-то сбоку вдруг раздался короткий сдавленный писк, и Тео завертела головой.

— А если ты, Мел, наконец вылезешь из… шкафа, то я тебе даже оставлю пару глотков, — ляпнула она наудачу. Писк повторился. Жалкий, отрывистый, он уже напоминал всхлип.

— Чем меньше ты выведешь нас из себя, тем ниже вероятность, что этот вечер закончится действительно плачевно, — в злом раздражении прошипела Тео, не имеющая возможности сделать даже пару шагов в сторону дверцы шкафа, звуки из которого все-таки переросли уже в сдавленные рыдания.

Шкаф перед ними затих на мгновение. Пара секунд тишины закончилась почти истерическим вздохом-всхлипом, и из открывшейся дверцы скорее вывалилась, нежели вышла тощая фигурка Мэл. Вывалилась и тут же забилась в угол у двери — подальше от Рэма с его пистолетом.

Рыжая, пусть и не настолько огненно, как ее иллюзия, но такая же кудрявая, в объемной тунике на тонких плечах — плачущая девчонка казалась совсем юной. Сделала себе более взрослую внушительную иллюзию, не способную даже шевелить губами? Произвела впечатление на “покупателей”, ничего не скажешь.

Почему-то Тео не испытывала к сжавшейся в комок фигурке сочувствия, только раздражение — ах, злые Рэм и Тео пришли в твой дом и расспрашивают о смерти твоего учителя. Почему бы не спрятаться от них еще до начала встречи в надежде, что они молча оставят деньги, заберут коробку и свалят? Сжав губы, но все еще не имея возможности отойти, Тео неодобрительно изучала рыжую растрепанную Мел, сидящую рядом. Пальцы ее тонких рук были измазаны в чем-то темном — сходу Тео могла бы предположить, что так выглядят следы ритуала создания иллюзии.

— Пжалуйсста, нни… нниубвайтее, — неразборчиво, прикрывая рот обеими руками словно в попытке не захлебнуться слезами и соплями, текущими по лицу, пропищала Мел. Тео раздраженно зашипела.

— Тебя никто и не собирался убивать, дура. Мы пришли просто поговорить, — рыжая словно и не слышала сказанного. Лишь нервно дергала взглядом с Тео на пистолет в руке Рэма и вновь прятала глаза в прижатых коленях, словно стараясь вдавить себя в стену, лишь бы оказаться от них как можно дальше.

Хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть как следует. Трясти до тех пор, пока не прекратятся судорожные рыдания, и она не сможет говорить внятно. В самом крайнем случае — тем более раз она так удачно сидела — хотелось отвесить ей пинок, чтобы перестала тратить их время, пока ей так услужливо заваривают какой-то отвратительный чай.

— Пожалуйста, — более внятно пропищала девчонка, вновь поднимая полные ужаса глаза на Рэма. — Я н-ничего не… — вновь всхлипнув, она опять спрятала лицо в ладонях.