gloomy waters |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » gloomy waters » Dream of something wild » Trial and Error
Nancy Thompson & Henrietta Ayrton
15 марта 2022, вторая половина дня, квартира Нэнси
Что может быть безопаснее совместного выполнения проекта по биологии?
Примерно все, если у одного - проклятье черной метки, а у другого - возможность его усилить.
Отредактировано Henrietta Ayrton (2023-01-07 18:11:29)
– Дерьмо какое-то, – Нэнси волнуется, раз. Ее красиво выстроенные подушки на диване больше не радуют глаз так, как еще десять минут назад. Встаешь слева, их нагромождение похоже на одно из тех, которые сооружают, чтобы скрыть огромное пятно от вина на диване. Подойдешь справа и понимаешь, что белые вообще никак не вписываются в интерьер, а желтые просто с любого ракурса выглядит так, словно ими очень долгое время играли в бейсбол.
И вообще, боковая стена, на которой раньше висели маленькие горшки с цветами, выглядит слишком пустой и унылой, и Нэнс бы прямо сейчас повестила на нее пару-тройку фотографий (и уже пару раз порывалась идти в гараж за перфоратором), но самое большое разочарование – пустота с левой стороны от дивана, где раньше стоял большой фикус по имени Майки.
В итоге белые подушки прямо с первого этажа летят на второй, и, судя по звуку, приземляются в нужное место.
Планировка ее квартиры обычно удивляет, а иногда пугает людей, потому что никто не ожидает подняться на второй этаж и увидеть просто узкое пространство с кроватью, так что туда она никого из мало знакомых не зовет (только если очень нужна кровать), и все, что «некрасиво» лежит, решает вдруг не вмещаться в шкафы и выпадать прямо перед приходом гостей – всегда летит именно туда.
А ты что тут делаешь? – Нэнси волнуется, два. Орлиный взгляд (и только так она его сейчас называет, будто это поможет разглядеть все недочёты) замечает маленький черный мешочек на кухонном столе. Мешочек, которому сейчас самое место под ванной.
Ее самый большой страх – не уследить и оставить на виду один из таких, потому что они абсолютно хаотично раскиданы по всей квартире, а соль из них во всей одежде, и наверняка даже в продуктах.
В этом плане она уже максимально успешна, вспомнить (потому что забыть невозможно) только недавнюю поездку в заповедник с подругами, перед которой она засыпала солью свои карманы, лифчик и в принципе находила потом этот чертов порошок в самых неожиданных местах. Но, несмотря на свое раздражение к тому, что пройтись босиком по полу и не подцепить соль на ноги в ее квартире невозможно, Нэнси, разумеется, питает к ней сильные положительные эмоции. Ее главное правило: под рукой всегда должен быть мешочек другой.
Нэнс заходит под лестницу, проходя на кухню, и хватает соль вместе с удачно подвернувшейся когда-то магической литературой (что-то про мыслительные тренировки сновидцев), которую она использует как подставку под кружку, и совсем не собирается возвращать обратно в архив.
И книга, и соль отправляются под ванну, где Нэнси приходится немного повозиться, чтобы все туда успешно пропихнуть, после чего она возвращается в гостиную, оглядывая ее на предмет еще каких-то недочетов.
– Привет, Генри. Хочешь услышать про мою новую одержимость? Я наслаждаюсь своей глубокой депрессией, – Нэнси волнуется, три. Возможно, так начинать разговор не стоит, и вообще-то она сейчас стоит посреди комнаты совершенно одна, и несмотря на то, что уборка действительно принесла отвлечение и наслаждение, в очередной раз чувствует прилив отвращения к своему дому, потому что в нем нет даже самой крохотный капли жизни. Она бы с удовольствием позвала бы Генри в любое другое место, если бы это было хотя бы чуть-чуть не так опасно, не так палевно, и разумно сочеталось со словом «нормально». Но она ненормальная, она все еще не очень понимает, стоило ли возвращаться к учебе, хотя ей чертовски нравится, пусть на парах она периодически чувствует себя крайне хреново, и не понимает, как относится к тому, что впервые за очень (очень!) долгое время к ней домой приходит новый человек. То есть, совершенно обычный новый человек. То есть, совсем обычный. Просто студентка из университета, с которой они прямо сейчас будут готовить совместный проект по биологии, будто жизнь Нэнси все это время была такой нормальной, а она об этом совсем не догадывалась.
К сожалению, даже эту минутную иллюзию приходится развеять. Генри звонит в дверь, Нэнс кидает взгляд на наручные часы и засекает ровно два часа до того, как ее новая обычная знакомая начнет жаловаться на головокружение и тошноту, а затем, натянув на лицо максимально дружелюбную улыбку, открывает дверь.
– Привет, Генри. Я наслаждаюсь своей глубокой депрессией. Я так рада тебя видеть! Проходи и чувствуй себя как дома, – только не заглядывай под ванную, пожалуйста. – Я не знаю, что ты предпочитаешь пить, но могу предложить много разных вкусов чаев. В смысле, прям ооочень много. И лимонад. И пиво еще, кстати. Очень легкое. Садись где хочешь, хоть на пол, хоть на стол, можно и за стол, конечно, – если эта речь, произнесенная на одном дыхании, еще не показалась Генри странной, то Нэнси неосознанно решает оставить такое мнение о себе прямо в первые секунды их работы над учебным проектом, и вдруг резко поворачивается к девушке с легким отражением испуга на лице. – Я надеюсь, что ты не носишь с собой цветы или растения, или какую-нибудь домашнюю крысу, потому что я забыла предупредить, что у меня тут очень неподходящая обстановка для такого. Постоянно чем-то травят, – молодец, Нэнси, ей сейчас со всем не захочется сбежать отсюда после такого. Привет, Генри, нас тут травят.
– Но на людей оно не действует, разумеется. Хотя, знаешь, не бери в голову, глупый вопрос. Зачем тебе вообще такое с собой таскать… Правда?
Первая неделя жизни с подругой походит на затянувшуюся вечеринку с ночевкой. Бесконечный поток заказной и вредной еды. Нескончаемый вечерний марафон «Друзей», после которого решительно невозможно избавиться от привязчивого «So no one told you life was gonna be this way..», отчего-то кажущегося сейчас как никогда жизненным. Полуночные девчачьи разговоры, приправленные ностальгией, которую провоцирует, кажется, все. Та же заставка сериала, к примеру. В старших классах их компания с сомнительным успехом имитировала ее в поздравительной видео-открытке ко Дню Рождения Мэнди, для чего пришлось залезть в Фонтан Вальянкура с.. картонной Мэнди – ведь весь смысл «I'll be there for you..» в том, чтобы быть вместе, а затащить настоящую Мэнди в фонтан так, чтобы та не догадалась о сюрпризе, не представлялось возможным. С фигуркой почти-в-полный-рост помогла мать Нико, работавшая в типографии. А вот проклейка «Мэнди-заменителя» скотчем, после того как они, наконец, осознали, что лезть в воду с картонным изделием так себе затея, – совместное творчество. Как и весь видеоряд, вызывавший сначала гордость за творение, потом стыд за его качество, а теперь – стоит Мэнди продемонстрировать любовно сохраненную запись – провоцирующий на безумные затеи. Еще в момент дарения Мэнди сетовала, что пропустила «все самое интересное» и всячески старалась подбить на повторение авантюры, но так как кроме нее ярых поклонников у «Друзей» и купания в фонтанах в их компании не наблюдалось, ничего не вышло. А вот теперь идея кажется даже заманчивой как минимум потому, что для этого придется собраться вместе, что представляет собой тот еще квест с учетом их нынешней географии.
Весело, в общем-то, живется.
Так что нет ничего удивительного в том, что новоявленные соседки, уже порядком измученные недосыпом и литрами кофе, горчащего муками совести за утренние опоздания, объявляют вторую неделю Неделей Взрослости и Продуктивности. Обе берутся за ум и берут эту жизнь под контроль. Начинают по очереди готовить домашнюю еду (Генри даже исхитряется вернуть в рацион обязательные ежедневные супы, привычные с малолетства, чем безмерно осчастливливает организм, но не подругу). Стараются сформировать «идеальный режим дня», на деле оказывающийся форменным чудовищем. Так, Генри, следуя за трендами и подругой, вводит в него утреннюю пробежку (хотя где-то глубоко в душе знает, что куда лучшей заботой о себе был бы лишний час утреннего сна, и что велосипед вполне хорош в качестве физической активности), а Мэнди – вечерние прогулки (хотя в качестве «глотка свежего воздуха» ей всегда хватало открытого окна, и в отличие от привычной к этому Генри, девушка уже клюет носом и едва держится на ногах). Генри по примеру подруги пробует расслабляющие маски и начинает осваивать самомассаж, Мэнди – искренне пытается выделить час перед сном «на себя» (и заодно не мешать Генри с ее «вечерним ритуалом тишины»). Обе вкладываются в списки и планы, незримо соревнуясь в количестве галочек «сделано», желая доказать себе и миру свою состоятельность.
Резво, в общем-то, стартуют.
Так что нет ничего удивительного в том, что к началу третьей недели обе выдыхаются и начинают всячески избегать друг друга, чтобы в этом не признаваться. Именно поэтому визит к однокурснице для выполнения совместного проекта по биологии, запланированный на вторник, вызывает у Генри непомерный энтузиазм. Или не поэтому. Или не энтузиазм. Но что-то точно происходит, так как Айртон давненько не чувствовала себя настолько на взводе.
Она просыпается задолго до будильника, хотя первая половина дня совершенно свободна. Трижды меняет решение относительно одежды (что ей совершенно несвойственно), стремительно пикируя от платья с растительным орнаментом до джинс и блузы с вышивкой в мексиканском стиле, подаренной друзьями на День Рождения, чтобы потом мучительно долго подбирать для выбранной комбинации подходящую обувь (выбор падает на классические черные лоферы) и сумку. Хотя в части сумки загвоздка не в стиле, а во вместимости – помимо ноутбука и конспектов Айртон непременно нужно прихватить с собой несколько книг, подобранных вчера в библиотеке. Так что в итоге сумок оказывается целых две, а торт, купленный накануне с мыслью «не приходить же с пустыми руками» приходится оставить дома, потому что не остается свободных рук. Зато остается вопрос с презентом, который некогда решать, потому что час перед выходом потрачен на экстренную уборку на рабочем столе ноутбука, о которой следовало бы подумать заранее.
Хаотично, в общем-то, проходит утро.
Так что нет ничего удивительного в том, что на пороге чужого жилища девушка появляется с небольшим опозданием и нервозностью, по внушительности сопоставимой с прихваченными с собой сумками. Сумки, к слову, дико мешают: ремни постоянно норовят сползти с плеч, в них путаются так некстати оставленные распущенными волосы.. Посему дорога - то еще удовольствие, финальным аккордом которого становится осуществленный со второй попытки звонок в дверь.
- Привет, - улыбка сама появляется на лице в ответ на дружелюбное приветствие возникающей в дверном проеме Нэнси. Айртон собирается извиниться за опоздание. Уверить, что радость взаимна - потому что так оно и есть. И вообще много чего собирается сказать, но не успевает вклиниваться между сменяющими друг друга репликами сокурсницы и весьма искусно изображает пингвинов из Мадагаскара с их «улыбаемся и машем». Только не машет, потому что все еще придерживает сумки, не оставляющие попыток несанкционированной встречи с полом.
- Чай, пожалуйста - попытка вставить свои «пять копеек» в монолог, явно задумывавшийся диалогом, разбивается о внезапный и - судя по неподдельному испугу на лице Нэнси - чрезвычайно важный вопрос о прихваченной с собой.. живности. Генри пару раз медленно моргает, стараясь переварить то ли пугающее своей серьезностью «постоянно чем-то травят», то ли тот факт, что ее заподозрили в.. дружбе с цветами и любви к крысам? - Да, то есть нет, - наконец-то «отмирает» Айртон, и совершенно внезапно для себя добавляет: - Уже нет, - фраза повисает в воздухе, определенно требуя пояснений, - Мне было лет одиннадцать, когда я в тайне от родителей посмотрела «Леон». Правда, думаю, они что-то заподозрили, когда я стала повсюду таскать с собой мамин Спатифиллум, - девушка уже вовсю улыбается, - Но я так больше не делаю, честно-честно, - со всей искренностью заверяет она, проходя, наконец, в комнату.
Удивительно, но после всего сказанного копившаяся напряженность отступает, давая место любопытству и предвкушению. У Нэнси светло и просторно, а стоит сгрудить на пол надоевшие сумки, так и вовсе, легко решить, лучшее место для занятий на свете, - Надеюсь, про пол ты не шутила, - смеется Айртон, в след за сумками располагаясь на выглядящем уютно ковре у дивана, - И я большой фанат чая, - возвращается к первоначальной теме Генри, - Кстати об этом, - не совсем кстати, и не совсем об этом.. она несколько секунд копошится в сумке прежде чем извлечь на свет цветные бумажки, - Премии мне выдают едой, так что тут, - она спешно протягивает хозяйке несколько буклетов, - Меню нескольких пиццерий, небольшого ресторанчика из китайского квартала и пекарни неподалеку. Там готовят божественный яблочный штрудель с мороженым, - на секунду задумывается, будто теряя мысль, - В пекарне готовят, не в ресторане, - зачем-то добавляет она, хотя это довольно очевидно, - И доставляют в маленьких ведерках. Мороженое, конечно, не штрудель, - Генри окончательно тушуется от собственных хаотичных изъяснений, - Я не знала что ты предпочитаешь, так что подумала, что мы можем на месте определиться чего хотим, - в голос против воли закрадываются извиняющиеся нотки, что поделать - с купонами на еду ей в гости ходить еще не доводилось. Потому что нормальные люди так не делают. - Еда у них вкусная, и доставка быстрая. - подводит черту Айртон.
И когда здесь успели объявить соревнования в странностях?
Отредактировано Henrietta Ayrton (2022-09-01 01:43:45)
Нэнси кажется, что наконец-то можно больше не волноваться, особенно после истории со Спатифиллумом, благодаря которой страх на лице заменяется на широкую улыбку.
— У меня никогда не было Спатифиллума, но очень хотелось. Зато меня был фикус, и, боже, что с ним только не происходило. Он путешествовал со мной так много, и так далеко, потому что изначально был у тети в Нью-Йорке, и когда я помогала ей переезжать, поставила его в машине к своему парню. В итоге, пришлось сделать остановку и переночевать в отеле в Северной Каролине, потом была очень долгая остановка в Мемфисе, потом я привезла его к маме, чтобы он там постоял, пока тетя обустроится, потом она сказала, что он ей больше не нужен, как и моей маме, и я его отвезла к ее лучшей подруге в Малибу, потом она вернула его маме, потому что уезжала из страны и не знала, куда его деть, а потом я забрала его к себе, потому что фикусы, блин, очень не любят частые переезды, бедное растение всё измучилось, и еще… а к чему я вообще про него сказала? – Нэнси задумчиво чешет подбородок и недоуменно смотрит в тот самый угол, где Майки когда-то стоял. У нее было много самых разных растений абсолютно разных размеров, но почему сейчас она вспоминает именно про фикус, и какое у этого рассказа предназначение – совершенно вылетает из головы. Собственно, свою нынешнюю рассеянность, она считает не самой большой проблемой, и мысленно отмахиваясь от фикуса, делает приглашающий на ковер жест.
— Вообще ни разу. Я тут все пропылесосила, и он очень уютный, располагайся.
В ее холодильнике лежит всего лишь несколько персиков, пучок зелени и все еще несъеденный грибной суп, которому было уже три дня, поэтому по приходу Генри, Нэнс собиралась позвонить в ближайшую пиццерию, так что скидочные купоны сокурсницы оказываются очень кстати, тем более, в них предлагается что-то намного интереснее пиццы.
— Это же просто отлично. Думаю, к чаю идеально подойдет штрудель, как ты на это смотришь? И какой будешь чай? У меня есть… — она проходит под лестницу на кухню и со скрипом открывает дверцу верхнего шкафчика. — …малиновый, зеленый, черный, эрл грей, ваниль с миндалем, дикие ягоды, с травами, и с имбирем, — на одном дыхании зачитывает Нэнси почти как Рамона Флауэрс, переводя взгляд на Генри в надежде, что она хоть что-то поняла из этого потока информации. Для себя она сразу же хватает пакетик в углу, наполненный травами с горы в Вашингтоне, которые ее бабушка, как она сама утверждает, собирала «вот этими вот руками». Взгляд проходит по кухонному зеркалу, и Нэнс в очередном приступе паники хватает рядом лежащую пудреницу, замазывая слегка выступивший, и, по идеи, замаскированный синяк под глазом, с которого, видимо, пудра смазалась, когда Нэнси по привычке дотронулась до лица. Вообще можно просто утверждать, что у нее такая физиология, тонкая кожа под глазами и это сосуды выступают, но было бы очень странно, если бы она без запроса всех уведомляла о своих внешних особенностях.
Пока Нэнси ставит чайник, ей в голову наконец-то приходит объяснение упоминания фикуса. Она хватает телефон, который в любом случае сейчас пригодится для заказа, возвращается в комнату и садится на пол рядом с Генри.
— Я вспомнила к чему говорила про фикус. Ты мне напомнила про мой хэллоуинский костюм трехлетней давности. Я была Матильдой, и мы тогда сходили на три вечеринки за ночь, я таскала с собой этот фикус повсюду, горшок был тяжеленный, но с ним все танцевали, — она хихикает, листая фотографии в телефоне, а когда доходит до нужных снимков, подсаживается к Генри еще ближе, показывая свой вариант Матильды. Короткий черный парик, круглые и такие же черные очки, пара капель бутафорской крови на лице, чокер на шее, короткий топ, оголяющий живот, поверх ветровка и джинсовые шорты на ремне. Может ее вариант Матильды чуть-чуть откровеннее, чем в фильме, но кроме приятных воспоминаний и огромного пятна вина на топе, который так и не удалось спасти, он после себя ничего лишнего не оставил.
— Ой, прости-прости, — смахнув влево, Нэнс сразу же блокирует телефон, но, кажется, Генри все равно успевает разглядеть фотографию, сделанную все на том же Хэллоуине, но уже далеко за полночь, когда большая часть алкоголя выпита, а фотографии делаются такие, что самим потом на них смотреть стыдно.
— Это мой бывший, и мы там уже очень пьяные, — хотя вполне возможно, что Нэнси просто так захотелось лизнуть лицо Хойта, а ему сложить руки на ее задней части тела. Разве не все парочки так делают? А вообще-то Нэнс все-таки стоит прислушаться к словам Иви о том, что телефон необходимо периодически чистить.
— Кстати, забавный факт, или не очень, о котором ты вполне можешь знать. Несмотря на то, что все считают, будто в фильме Матильда носит фикус, это совсем не так. На самом деле, там была Аглаонема. Это кустарник, и он очень неприхотливый, о нем легко заботиться, — надеясь, что это как-то скрасит ситуацию, Нэнси дружелюбно улыбается, аккуратно разблокирует телефон, и выходит из галереи, потому что это фото с Хэллоуина, на самом деле, самое максимально безобидное из всех тех, что были сделаны после полуночи, а вот уж все остальные Генри точно могут травмировать.
— Так, я тогда оформляю заказ. И еще у меня вопрос, ты не против, если мы позанимается не больше двух часов? Дело в том, что у меня потом много разных дел, нужно еще к маме заехать и помочь ей с домашними делами и всяким таким, — врать Нэнси по-прежнему не нравится, но, с сожалением признавая, она делает это все лучше и лучше. Больше нет запинок, долгих раздумываний, и бешеного взгляда, перескакивающего с одного предмета на другой в надежде за что-то зацепиться. У нее ушло на это больше года, выработалось в привычку, и уже почти даже не стыдно.
— Как думаешь, мы много успеем сделать за это время?
- Мне Спатифиллум нравится своей «системой оповещения», одно из немногих растений, которые трудно забыть полить - он весьма картинно изнемогает, мол «смотри, хозяйка, помираю я, помираю», хотя еще пару часов назад был бодр и будет бодр, стоит его полить, - обмен забавными историями про растения позволяет перешагнуть тот барьер неловкости, который неизбежно появляется при первом визите к человеку - даже хорошо знакомому, не говоря уже о сокурснице, с которой вся связь заключается в совместном выполнении проекта по биологии. Так что Айртон чувствует себя вполне комфортно, с удобством располагаясь на щедро предложенном к оккупации ковре, пока хозяйка квартиры скрывается в кухне, - Ваниль с миндалем звучит интригующе, - Генри при всей своей любви к разнообразию относительно вкусов чая до такого сочетания еще не добралась, - Но так как я намерена непременно склонить тебя к выбору миндального мороженого к штруделю - Эрл грей, пожалуйста, - любимая классика, Эрл Грей Айртон может пить в любых количествах и в любом виде - даже с молоком, что многие считают за форменное извращение.
Еще комфортнее становится, когда девушка возвращается с очередной историей про фикус, у которого, похоже, жизнь насыщеннее, чем у многих людей, - Потрясно, - отзывается Генри, всерьез впечатленная уже на этапе озвучивания программы вечера - ну, то есть ночи - трехгодичной давности, - Я вряд ли смогла бы повторить: покидаю вечеринки до полуночи, даже если они в мою честь, - хихикает девушка, вспоминая недавние события, - Как типичная зануда Золушка, - Совершенно типичная Золушка, сбегающая с бала с незнакомцем, ага, как же. От ироничности внутреннего голоса, однако, легко отмахнуться, потому что дело совсем не в незнакомцах, и даже занудный внутренний голос не может всерьез с этим спорить, - Правда, если не успеть, в тыкву превратится не карета, а я, - выдает Генри на волне смешливости, всегда располагающей к безудержной болтливости и легкой откровенности, - Вареную там, или пареную. В тыквенное пюре, в общем, - зачем об этом знать Нэнси? Пожалуй, что незачем, но почему бы и не знать? - И это - для протокола - без цветка в тяжеленном горшке.
- Тебе идет черный, - с улыбкой сообщает Айртон, вглядываясь в сменяющие друг друга фото на ожившем экране. Наслаждаться видом чужого веселья слегка мешает блик на телефоне, что легко исправляется легким поворотом его корпуса - достаточно подложить свою ладонь под чужую - держащую телефон - и чуть наклонить, что Генри проделывает, даже не заметив, и уж точно не подумав об уместности подобного самоуправства в отношении малознакомого человека, - Но, извини, фикус тут явно вне конкуренции. Понимаю, почему на танец с ним выстраивалась очередь, - трудно удержаться от поддразнивания: фикус конечно же хорош, но Нэнси в образе Матильды - в джинсовых шортах и коротком топе - вне сомнения куда более привлекательна и вряд ли не знает об этом. И следующее фото буквально вторит неозвученным мыслям - девушка не успевает толком его рассмотреть (надо отдать Нэнси должное, она весьма искусна в экстренной блокировке), но общая картина сложиться успевает - внимание в тот вечер явно доставалось не только фикусу. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Как и нет ничего запредельного на мелькнувшей фотографии, но Нэнси, естественно, принимается объясняться-почти-оправдываться за незапланированное превышение уровня личного в их беседе, на что у Айртон предсказуемо не находится нужных слов. Ей никогда не хватало филигранности развенчивать неловкие ситуации.
К счастью, Нэнси прекрасно справляется с этим самостоятельно, достаточно лишь поддержать смену курса, - Забавно. И весьма продумано. С их образом жизни неприхотливость явно в тему, - с улыбкой кивает девушка, - Не знала, - добавляет она - ей редко хватает запала на просмотр дополнительных материалов в отношении фильмов, даже если они ей понравились, и уж точно не хватает квалификации, чтобы отличить экранный фикус от.. как ее там? - Я вообще не особо хорошо разбираюсь в растениях, если честно, - не то, чтобы все совсем печально - есть темы, в которых Генри осведомлена куда меньше - но явно не так хорошо, как у собеседницы, - И этот факт как-то плоховато выглядит в контексте темы, которую я хочу предложить для исследования, - Генри смеется над легким налетом абсурдности в разворачивающемся диалоге, - Так что давай для начала выберем еду, а потом ты сделаешь вид, что уже забыла мое чистосердечное признание и посмотришь на тему изучения зеленых насаждений без учета бестолковости партнера по лабораторной.
- Оформляй, - торжественно соглашается Генри, когда в виртуальной корзине оказывается два штруделя - яблочный с миндальным мороженым и вишневый - с ванильным. Пекарня предлагает мороженое на выбор к каждому типу штруделя (которых, к слову, и без того довольно много), позволяя создавать большое количество комбинаций, так что Генри настаивает на двух комплектах - с классикой и миндалем, ведь ей, внезапно, крайне важно узнать мнение Нэнси относительно последнего. Дело в том, что Айртон до сих пор не нашла соратников в отношении одного из своих любимых вкусов, вдруг сейчас повезет? А если нет, у Нэнси будет классика, хорошо сочетающаяся как с яблоком, так и с вишней. Идеальная комплектация.
- Без вопросов, - кивает девушка в ответ на слова по ограничению во времени - плотный график ей знаком не по наслышке. И хотя сегодня она не брала работы на остаток дня, на вечер и у нее имеются кое-какие планы, - Есть только один способ узнать, - и, не теряя времени, подтягивает к себе одну из сумок, - Давай начинать, - и начинает с себя, так как это она сразу после получения задания заявила - «есть идея!», ради презентации которой они сегодня, собственно, и собрались. На ковре последовательно появляются конспекты, библиотечные книги и, наконец, компьютер, не особенно спешащий загружаться, - Я как-то случайно попала на научную гостиную по проектам в области геоинформационных технологий, - ну как случайно, скорее за компанию - Оскару довольно сложно отказать, если он вознамерился во что-то ввязаться, - Там много непонятного говорили про карту городских деревьев, - вопросами технической реализации проекта, которым, собственно, была посвящена беседа, Генри мало прониклась, но сам проект ей запомнился, - И я подумала, может нам заняться вопросами влияния человека на биоразнообразие? На карте собрана информация по зеленым насаждениям Сан-Франциско, это должно облегчить поиск природного материала.. - вообще-то суть будущего проекта, содержание которого профессор отдала на откуп студентам, Генри пока видела довольно смутно, но рассчитывала, что ухватившись за идею, они смогут набрейнштормить что-нибудь адекватное, - Я немного порылась в библиотеке и нашла кое-что древнее о зеленых насаждениях в ретроспективе, - она кивает на книги, коих даже в оцифровке не оказалось, пришлось брать по старинке - в бумаге, - Так что с исторической частью тоже можно выкрутиться, - Генри в легкой задумчивости обводит взглядом притащенное в чужой дом «богатство», совершенно уверенная что собиралась сказать что-то еще, но не способная припомнить что именно, - Что скажешь? Из этого может получиться что-нибудь интересное? - Генри подгружает упомянутую карту, пододвигает ноутбук к Нэнси и, наконец, замолкает, давая девушке время на «вникнуть» и «проникнуться», если повезет. Не то, чтобы для Айртон принципиальна обозначенная тематика, но у нее уже есть в работе проект, посвященный вопросу интеграции карты городских деревьев в процесс изучения природы младшими школьниками, так что запараллелить их кажется ей весьма привлекательным с точки зрения экономии времени.
Звонок в дверь, оповещающий что доставка уложилась в обещанные «в течении получаса», заставляет Генри вздрогнуть от неожиданности и резво вскочить на ноги - она намеревается выйти в коридор вместе с хозяйкой квартиры, чтобы иметь возможность оставить курьеру чаевые - должен же он унести с собой что-то помимо истраченного ими подарочного купона, - но от резкого движения в глазах плывет и приходится на пару мгновений замереть на месте, что определено не укрывается от внимания Нэнси, - Кажется, давление решило, что сейчас лучшее время, чтобы упасть, - сконфужено отшучивается Айртон, - Со мной бывает. Крепкий чай и сладости исправят ситуацию.
Отредактировано Henrietta Ayrton (2023-01-06 19:43:58)
Ей с трудом удается скрывать улыбку, она стискивает зубы и мысленно ругать свои расползающиеся в разные стороны губы, хотя слишком веселое настроение на их уютных студенческих посиделках вполне оправдано и не должно вызывать у Генри мыслей о психологической нестабильности Нэнси. Не должно ведь, правда?
Во всяком случае, Нэнс чувствует себя чуть ли не заново рождённой, потому что находиться в компании Генри оказалось ничуть не хуже, чем с Иви и Мелиссой, даже несмотря на то, что перед их приходом она не запихивает половину своей квартиры под ванную. А если вообще вспоминать все ее безумно страшные ожидания от этой встречи по принципу «все, что может пойти не так – совершенно точно пойдет не так», то Нэнси сегодня победила в обратной счастливой лотереи. На мгновение, она даже решила, что это ответ на все ожидания и шансы, которые она превратила в увесистую книгу с разорванными страницами очень грубо и необдуманно, каждый раз сдаваясь страху получить сверх того, что она может потерять. И если это было действительно так, то она самая большая идиотка из всех существующих больших идиоток, потому что не получается просыпаться каждый день без пожирающего сожаления, и что худшее – всё это она сделала сама, добровольно, и оправдание в форме проклятие больше ее не защитит. Она могла бы позволить приезжать маме хотя бы на несколько часов в день, а потом могла бы проводить пару часов с Гриффином, и, что уж греха таить, несколько часов с психологом помогли бы ей намного быстрее оправиться от потери Аманды, или хотя бы избавиться от кровавой картины, намертво осевшей в ее голове. И все это было бы так же просто, как сидеть сейчас рядом с Генри.
– А когда у тебя день рождения? – внезапно спрашивает Нэнси. Причем так внезапно, что сама на мгновение замирает в осознании того, что она произнесло это вслух. В смысле, она уже, разумеется, подумала и решила, как было бы классно подарить Генри большой и красивый Спатифиллум, который ей так нравится, но для таких отношений, когда ты точно знаешь, что человек готов к ответственности принимать подарки подобного рода, наверное, было слишком рановато. К тому же, вдруг он у нее уже есть. А может тогда фикус?
– Только не переживай, я не собираюсь устраивать огромную вечеринку сюрприз, с которой нужно будет сбегать. В смысле, не собираюсь делать это без твоего одобрения. В общем, не пугайся, мне просто интересно, и я хотела бы тебя как-нибудь поздравить, – чтобы избавить всю эту ситуацию от неловкости, Нэнси втыкается обратно в экран телефона с очень сосредоточенным выражением лица, словно она забыла заказать что-то чрезвычайно нужное к штруделю с мороженым, и если сейчас же это не сделает, их штрудель, очевидно, не будет таким вкусным, а мороженое в ту же секунду растает. В общем, направила все свои силы на то, чтобы сделать ситуацию не только неловкой, но и максимально глупой. К счастью, можно было уже перейти к основной причине их сегодняшнего собрания, и отложив телефон с оформленным заказом в сторону, Нэнси сосредоточила свое внимание на всем, что говорила и показывала Генри.
– Знаешь, необязательно разбираться в растениях, если хочешь заниматься чем-то подобным. У нас есть интернет, и, если возникает какой-то вопрос, можно просто погуглить. И вообще, как говорит моя бабушка, дуб от ели отличить может – уже отлично. Хотя я уверена, что ты скромничаешь и разбираешься во всем намного лучше, – Нэнси отводит взгляд от карты на ноутбуке, и берет в руки одну из книг, которые Генри положила рядом.
– В городе был просто прекрасный березовый дворик на Юнион-стрит. Само собой, его уже нет на карте, но может здесь что-то говорится, он был довольно старый. Хотя его высадили… – хранители, такая сверхъестественная полиция, Генри, потому что наш город вообще-то, как и многие другие города, наводнен разными сверхъестественными тварями и не только. Как бы все-таки это мощно прозвучало, если бы Нэнси не успела прикусить себе язык.
– Высадил кто-то влиятельный. Уже не помню кто. В общем, дворик уничтожили и построили там парковку, представляешь? А он был огромный. Столько деревьев там погибло, их даже не пересаживали, а просто выкорчевали и сожгли. Хотя вроде бы какое-то небольшое количество деревьев действительно куда-то перенесли, но сама понимаешь, двориком это место уже не назовешь и убитые березы тоже не вернешь, – Нэнс склонилась над книгой так, чтоб не было заметно выступившие на глаза слезы, потому что каждый раз, когда она говорит о какой-то природной трагедии и при этом становится эмоциональной, все слушатели либо начинают закатывать глаза, либо просто принимают ее за чокнутую. И это касается даже многих природных магов, которые, по идеи, должны ее понимать, но по какой-то причине смотрят на нее с неприкрытой издевкой в глазах.
– Мы можем включить это в проект. Хотя это скорее проблемы влияния человека на биоразнообразие, или мы сразу берем расширенный вариант? Будем приводить примеры положительного и отрицательного влияния? Вообще мне очень нравится твоя задумка, это безумно интересно, – Нэнси касается рукой ее плеча и довольно улыбается. Возможно, именно Генри со своими якобы плохими знаниями растений сможет понять все ее чувства. По крайней мере, работать с ней пока что одно удовольствие, и почему-то Нэнс уверена, так оно и будет дальше. По крайней мере, была уверена до звонка в дверь и внезапного головокружения Генри.
– Может тебе лучше прилечь на диван? Скорее всего, ты просто слишком резко встала, – пожалуйста, пусть это будет так. Прошло еще недостаточно времени для того, чтобы Генри начала себя чувствовать плохо, но так уж сложилось, что даже если к Нэнс заходят домой с уже заранее разболевшейся головой, она автоматически начинает спихивать это на себя. Как бы то ни было, Нэнси мысленно обещает сделать крепкий чай для Генри, забирает заказ у курьера и передает его в руки подруги, а сама удаляется на кухню к нагретому чайнику.
Взгляд еще раз цепляется за зеркало, оценивая степень жизнестойкости пудры, а рука на автомате открывает дверцу шкафа, вытаскивая из него две кружки – одну алую с надписью «Счастливого Рождества», из которой Нэнс – о, ужас – пьет не только на Рождество, и свою любимую бежевую кружку, которая раньше носила свитер с маленькими бубенцами, но, увы, свитер, как и саму кружку, в итоге поцарапала Чиби. Да так, что свитер распустился, а на керамической стенке остались заметные, даже на бежевом фоне, следы от когтей. Вероятно, именно из-за них Нэнси так любит эту кружку.
– Эрл грей готов. Крепкий и вкусный, – поднос с кружками, сахарницей и чайными ложками опустился на пол подальше от книг и ноутбука, но в зоне досягаемости Нэнси и Генри. До ноздрей сразу же донесся притягательный запах свежеиспеченного штруделя, но вместо чувства взволнованности, Нэнс почему-то почувствовала легкий прилив тошноты, а затем паники. Слишком рано, учитывая, что последняя разрядка была всего лишь два дня назад. Неужели она все-таки отравилась тем трехдневным грибным супом? Вообще у нее ни разу не было обычного природного отравления с тех пор, как она отхватила проклятие, так что было крайне сложно теперь думать о том, что она просто съела что-то несвежее.
– Знаешь, я что-то тоже себя сейчас не очень хорошо почувствовала. Попью пока только чай и полистаю книгу с ретроспективой, а ты накидывайся на штрудель, пока еще теплый, – и вот сейчас самое время для Генри вспомнить, что их тут регулярно травят и сбежать со скоростью света. Молодец, Нэнси.
Вы здесь » gloomy waters » Dream of something wild » Trial and Error
,
